Изнанка мести (СИ) - Страница 11

Ему было даже жаль их: они знали только как быть шпаной, воровать по мелкому, а с возрастом, может быть, по крупному. Он догадывался, что у них нелады в семьях и девушки с ними встречались неохотно. Опять же, проблемы с законом. Если пока не было, то рано или поздно будут. Они, как плесень, выползая из подвалов, разрослись, делали свое грязное дело в шаге от прекрасного, не осознавая и не умея создать добро. В одной минуте от светлых лиц, от тысячи добрых и справедливых людей в случайной темноте появлялись поганки и хотели заслонить собой весь мир.

Тот, который сказал, наматывал на руку грязную тряпку: то ли платок, то ли ленту. Не спеша и аккуратно, как будто к работе готовился.

— Да ну? — насмешливо заметил Ярослав и, прежде чем кто-то успел опомниться, врезал старшему по уху.

Сначала они растерялись, но ненадолго. Не успел Ярослав развернуться, как, словно ослепленный вспышками белых прожекторов, сам отлетел в кусты. Острые ветки впились в спину. Загремела по асфальту пустая бутылка и, наткнувшись на что-то, разбилась. Один из них довольно заржал, и Ярослав почувствовал удар ботинком в бок. Он почти не мог дышать, но медленно поднялся, стряхивая из головы туман.

— Хватит на первый раз? — сказал коренастый и сплюнул, Ярослав поднял глаза.

— Боишься, гадина? — тихо сказал он и посмотрел исподлобья. Он четко знал, что сейчас сделает, но ощущал в груди неприятный холодок. За Мирославу.

Одно дело дома, в надежной теплой комнате говорить, что сумеешь защитить сестру, совсем другое — воплотить это наяву. Лишь бы она была в безопасности. Только бы дать ей убежать. До дома оставалось четыре двора и маленький пруд. Ему стало по-настоящему страшно. Противным липким страхом, от которого слабели ноги. Ярослав знал, гиблое дело этот страх, он делал из человека тряпку, поэтому повернулся к Мирке.

— Иди домой! — коротко сказал он и, видя ее сомнение, поднял тон. — Живо!

Она неуверенно кивнула, отошла спиной, повернулась и прибавила скорость, а потом рванулась и бросилась к светлой улице.

— Малой! — тонко приказал старший, — верни ее!

Длинный кинулся за Мирославой, и Ярослав, с досадой понимая, что ей не уйти, с ноги врезал сказавшему. Тот отлетел к хлипкому забору, отделявшему переулок от железной дороги. Его тяжелые ботинки ударились о землю.

Дальше все было смутно. Ярослав не раз падал на осколки, и они впивались в него, как горячие угли. Длинный притащил упирающуюся беглянку. Кровь смешивалась с дождем, стекала с локтей и подбородка Ярослава. Он поднимался и бросался снова, пока не услышал, как треснула ткань, и Мирослава завизжала. Ей, видимо, тут же зажали рот, но этот звук отрезвил Ярослава. В тот момент, когда подонки мнили его побежденным, в нем вдруг зажглась злоба уверенности. Он вспомнил все, что надо: добрые морщины отца, весело скачущие коленки Димки, сестру за уроками, ласковые глаза мачехи, когда они, будучи малышами, прибегали в кровать родителей. Это было как второе дыхание. Он схватил попавшийся под руку камень и швырнул в самого старшего.

— Ай, — как-то по-детски сказал коренастый, но Ярослав даже не стал разбираться, куда попал. Он кинулся к мелкому и вдруг увидел невесть откуда взявшегося Андрея с кривой палкой в руках. Обычно тот передвигался тяжелой поступью, но в этот раз тихо подкрался и ударил своим орудием подонка, державшего Мирку. Не давая ему опомниться, выхватил ее из его рук и закрыл своей толстой, неповоротливый массой.

Через мгновение, как сумасшедшие, они вдвоем принялись молотить обидчиков. Те быстро сообразили, что им не справиться, у старшего оказалась кошачья реакция, он прыгнул через забор и тут же оказался с другой стороны. «Ему решетка светит за нас», — промелькнуло у Ярослава. Малой драпанул. Длинный быстро зашагал прочь, потом не выдержал и побежал неуклюжей рысью.

Все закончилось. Они без слов подобрали зонтики и, не глядя друг на друга, дрожащие, потопали домой.

— Как ты здесь оказался? — уже почти у подъезда повернулась Мирослава к Андрею.

— Тебя шел встречать — ливень какой, — крякнул густой голос.

— Встречальщик, — проворчал Ярослав ласково и ткнул его в плечо. Он был благодарен за помощь. Чем бы все закончилось, не подоспей «ухажер» вовремя?

— Я хотел сначала крикнуть «Менты!», но потом передумал, — сказал Андрей, и когда Ярослав с удивлением посмотрел на него, добавил: — когда еще будет возможность кулаками помахать, а?

— Ты дурак! — засмеялся Ярослав, а Мирка разрыдалась.

Так и пришла домой заплаканная, в разодранной кофте. Ну, предки тоже, конечно, в панику ударились. С тех пор одной ей не разрешалось ходить. Ни по утрам, ни вечером. Стали они тщательнее и маленького Димку оберегать, да и за ним, за Ярославом, родители присматривали. Нет-нет, да забирала мачеха с тренировки, подкидывал водитель отца. Вскоре батя, хоть сыну и не исполнилось восемнадцати, справил ему права и машину купил. Вот тогда началась вольготная жизнь. Девчонки по нему с ума сходили, отбоя от желающих прокатиться не было. Он ездил куда хотел и с кем хотел, успевал в тысячу мест за день. Но и голова стала по-другому варить. Он теперь с особой остротой понимал стоимость ответственности.

Одно время у Андрея и Мирославы был роман. Где-то на первых курсах института: когда Мирослава, наконец, поняла, что сила мужчины — это его мозг и перестала обращать внимание на внешность. Почему лавстори закончилась, Ярослав не знал и не считал себя вправе докапываться, но с тех пор не раз слышал шутливые подтрунивания бывших влюбленных. Они оставались друзьями, хотя с каждым годом это становилось все сложнее: молодые люди сестры не были готовы мириться с присутствием в ее жизни успешного, пусть и не очень красивого, приятеля; неприятное, но доброе лицо Андрея, вызывало неизменную антипатию и ревность ухажеров. Зато оно не мешало Ярославу. Они с Андреем крепко сдружились и не раз еще участвовали в переделках, подобной майской. Со временем даже выработали определенную последовательность действий и понимали друг друга с полуслова.