Изнанка мести (СИ) - Страница 8

Всё было кончено. Сил не было. Отец сильно сдал. Неинтересен стал окрепший бизнес. Блеск в глазах потух. Исчезла крепость в руках. Дыхание наполнилось сожалением. Горечью. Ярославу рвала душу боль: каждый день отец просыпался слабее, чем накануне. Даже воспоминание заставляло стискивать челюсти.

В две тысячи девятом отца не стало. Это было таким потрясением, что долгое время Ярослав не мог ничего поделать с собственной никчемностью. Мука потери змеиным клубком поселилась внутри. Всё, что Ярослав умел, дал ему отец. Справедливость. Честность. Смелость. Он был идеалом. Ярослав ненавидел крысу, которая уничтожила этот идеал.

Он в который раз почувствовал, как гнев поднимается в нем, подобно воде в шлюзе. С силой выдыхая воздух, сосредоточился на дороге: поворотник, перестроение, тормоз, сигнал, перестроение, газ. Потребовалось семь минут, чтобы добраться до бульвара и припарковать машину. Этого времени было достаточно, чтобы на него обратили внимание десятка два молодых людей, знавших цену авто, которое им не под силу приобрести за всю жизнь, как бы усердно они не работали. Восхищенные взгляды девиц и завистливые лица щеголей, праздно шатающихся по ночному городу, сегодня не забавляли его. Если б не всеобщая лень, мир был бы полон таких тачек, прекрасных домов, великолепных яхт, комфортных рабочих мест при сохранившейся природе, чистом воздухе, голубом море. За последнюю пару месяцев он как никогда устал от пустоголовых, не желающих напрягаться и брать на себя ответственность бездельников.

Новогодние украшения сверкали в окнах магазинов, на столбах, у ворот, у тротуаров. Блестели желтые, красные, синие огни, отражаясь в елочных гирляндах немыслимым числом звезд. Праздничное сияние только выводило Ярослава из себя. Он пересек тротуар и открыл нужную дверь.

Кафе встретило теплом и вечерним гулом. На секунду Ярослав замер и обвел заведение пристальным взглядом. Приглушенный свет, наверное, должен был создавать интимную и доверительную обстановку, так же как и ненавязчивая современная музыка, но, на его притязательный вкус, ресторанчик скорее походил на притон для малолеток. Отсутствовали скатерти на столах, вместо занавесок болтались жалюзи, аромат выпечки смешивался с запахами жареного картофеля и чистящего средства. Ярослав чуть заметно сморщил нос, предугадывая, что «вонь» пропитает одежду. Постеры, развешанные на серых стенах, навивали мысли о шаблонности и скуке.

Взметнувшаяся вверх ладонь подсказала, в каком направлении двигаться. Ярослав прошел и протянул руку молодому человеку в темной шляпе. Тень скрывала черты лица, оставляя свету заостренный кончик носа. Ярослава передернуло: он еще относился к тому поколению людей, которые снимали головные уборы в помещениях.

— Здравствуйте, Ярослав Викторович, — поприветствовал востроносый, привстав, отодвинул для Ярослава стул, и они оба опустились.

— Добрый вечер.

— Она сидит за соседним столом, — глядя в окно и еле раздвигая губы, пояснил юноша, — видите, большая компания справа. Четыре девушки и три парня. Белова — та, что с длинными волосами и в короткой юбке.

Ярослав медленно огляделся. Девушка занимала место прямо перед ним, сидела боком, так что он мог прекрасно разглядеть ее всю — малец Гаврилова отлично знал свою работу. Ярослав немного смягчился.

Виктория Белова. Ее внешность была из тех, что поражала с первого взгляда. Блестящие черные кудри окутывали плечи и спускались ниже лопаток, почти до пояса. Ровная спина опиралась на спинку стула, образуя небольшой изгиб. Стройная ловкая фигура выдавала любовь к движению. Короткая юбка открывала длинные ноги, будто бы специально выставленные напоказ. Прозрачные чулки, шпильки. Голубой шарф обвивал шею и тянулся до сапог. Узкие ладони белели на коленях. Тонкие, будто искусно выточенные, пальцы в задумчивости перебирали друг друга. Ярослав присмотрелся к лицу. Темные глаза, большие, как у газели, бархатные и блестящие, словно сама ночь. Брови вразлет. Кожа даже в полумраке дышала свежестью, легкий румянец играл на припухших, еще юных, щеках.

— Я Вам больше не нужен? — голос молодого человека вывел Ярослава из раздумий.

— Нет, спасибо, — он кивнул, вытащил из бумажника крупную купюру, протянул парню: Ярослав давно взял за правило не скупиться: чем больше он отдавал, тем больше возвращалось, — иди.

Парень сверкнул белками глаз, благодарно склонил голову и исчез. Ярослав снова погрузился в наблюдение, прищурив глаза и цепко ухватывая детали. Он читал в правильных чертах лица девушки отпечаток души, и это ему не нравилось.

После смерти отца, пусть земля ему будет пухом, он долго готовился отобрать свою квартиру у Белова, наказать его, дать понять, что Выгорские не сдаются никогда. Он все сделал для того, чтобы не просто расквитаться с обидчиком, но и оставить на нем клеймо позора, сняв его с должности. Какова же была его ярость, когда Белов сыграл в ящик! Чертов ублюдок!

Услышав впервые о смерти врага отца, Ярослав пришел в замешательство. Ему потребовалось немало времени, чтобы преодолеть растерянность и превратить ее в другое, более действенное чувство, в злость. Вот и теперь Ярослав ощущал ее холодный клинок у груди. Костяшки побелели от напряжения, он взглянул на них и усилием воли заставил себя расслабиться. Как, черт подери, ему теперь отомстить, если обидчик сдох? Если осталась одна эта безмозглая длинноногая дура, пусть ей все и перешло по наследству? Почему он не действовал быстро? Зачем надо было так долго планировать и продумывать детали? Теперь хоть волосы на себе рви — крыса уже в могиле.