Изнанка мести (СИ) - Страница 16

Он решил устроить знакомство в субботу, отставив последний вечер перед отлетом для романтического ужина. Думал пригласить её к себе, заказать пару-тройку блюд из «Турандот», усыпать пол лепестками роз, включить Моцарта, приготовить подарок — все это обычно покоряло женщин. Секретарша, хитро заметив «обалденные», заказала сережки с сапфирами, розы, лилии, пионы, угощенье и всю остальную лабуду. Она предупредила, что все будет готово в воскресенье к девяти часам вечера. Требовалось только пригласить гостью. Что он и сделал, когда накануне вел её в Большой, дабы свести с Андреем. Выбрал «Тщетную предосторожность» — классический балет с красочным наивным сюжетом о соединении влюбленных. Анна Владимировна организовала прекрасную ложу, шампанское, лимузин.

Вечер, ему показалось, прошел душевно и легко. Знакомство было приятным, разговор — непринужденным. Вика бестягостно болтала с Андреем, шушукалась с его спутницей, как бишь её? Легонько вкладывала пальцы в ладонь Ярослава, когда героине постановки грозила нежеланная свадьба или отправка в чулан, без принуждения встречалась с ним взглядом, открыто улыбалась. Но стоило ему спросить об Андрее, когда они остались одни, Вика вынесла неутешительный вердикт.

— Огромный, толстый, чрезмерно умный, — она даже не стремилась приукрасить собственное впечатление, — кажется, он старался. Попытки шутить походили на… театр одного актера? Сам шучу — сам смеюсь, — Вика состроила тоскливую гримасу и произнесла это не со злостью, а с печальным сожалением, — Все мысли Андрея вращаются около политики. Понимаю, это сейчас актуально, но и Ирине, и мне, и даже тебе, можешь не возражать, — подняла она ладонь, — это казалось неуместным. Может быть он и умный, но толстокожий,… нечувствительный что ли, — она скривилась, — понимаешь? Беседа должна быть интересной всем ее участникам, а не только оратору. Важно не сколько ты скажешь, а сколько люди услышат, согласен?

Ярослав отвернулся к окну. Он был взбешен и не готов обсуждать Зуева в таком контексте. Как она смела говорить о гении юриспруденции в столь пренебрежительном тоне? Лучше бы ему ничего не спрашивать! Он повернулся, намереваясь переубедить ее. Вика наморщила лоб, она, похоже, поняла его настрой, но сдаваться не собиралась.

— Любитель пожевать, — быстро вставила она, — это в театре-то? Ох. Да и Ирина его — без слез не взглянешь. С такой внешностью, как у Андрея, ему надо выбирать не узкобедрых куриц, а нормальных симпатичных девушек, хотя…, — на лице Вики появилась выражение скептицизма, которое сменилось раздумьем.

Ярослав не произнес ни слова, опасаясь, что если откроет рот, не сможет сдержаться и не наорать на нее. Наконец, она поджала губы и сказала: — Ему бы подошла моя Ольга.

— Ольга, значит, — механически отозвался Ярослав, пытаясь сладить с собой. Вот и до нее добрались. Отлично.

— Угу.

— И кто такая эта Ольга? — ледяным тоном осведомился он.

— Подружка.

— И что за Ольга, про которую я впервые слышу?

— Мы в школе вместе учились. С первого класса, — ответила Вика и замолчала, будто бы сказанное все объясняло.

— А подробнее?

— Человек, который поддержит в любой ситуации. Приезжает ночью, если ты заболела и некому купить лекарств. Ссорится с родителями из-за тебя. Не приводит пьяных дружков, не истерит по поводу шмоток и сломанного ногтя. Если ей нужна помощь, прямо об этом говорит, а не только каждый день трындит по-телефону.

Лестная характеристика. А он-то думал, что подружка — не подружка, а так — знакомая. Хорошо. Надо не сбрасывать её со счетов. Вложив в слова как можно меньше иронии, Ярослав уточнил:

— И чем же она так подходит Зуеву?

— Она плохо готовит.

— Не понял?

— Не будет закармливать его домашними пирожками, пельмешками, котлетками, фаршированной рыбкой, макарончиками.

— То, что он полноват, не значит, что он обжора.

— Не похоже, — пропела Вика.

Может быть, задушить ее прямо сейчас, и потягаться за квартиру с чиновниками?

— Все?

— Она очень красивая. Она умеет слушать и обожает увлеченных людей. Ей понравится его отношение к ситуации в мире. Ольга будет ему опорой.

Опорой? Здесь Ярослав не смог не рассмеяться. Он ржал в голос минут пять и никак не мог остановиться. Через смех, казалось, выходили злость и напряжение не только от последнего разговора, но и прошедшего бестолкового месяца. Вика надула губы, но ему было все-равно. Смех рождался легкими толчками, сжимавшими живот, поднимался высоко и выходил через горло раскатами веселья. Эта девчонка ничего не понимала в людях. Абсолютно ничего!

Дурак! На следующий день ему было не до смеха. Вика позвонила, когда он был у мачехи, за тридевять земель от Ховрино, и сказала, что не может провести с ним вечер — у нее пати с друзьями. Он слышал шум воды в трубке и медленно бесился, потому что она опять рушила его планы. Она знала, что завтра он улетал, но ей было, кажется, плевать!

— Ты дома? — спросил он быстро.

— Да, но…

Он не дал ей закончить, рявкнул в трубку «Я сейчас приеду!» и отключился.

За окном начинало смеркаться, когда он завел машину, и стало почти темно, когда он нажал на звонок. Минута тянулась вечность, заставив его подумать, что он опоздал. Разглядывая серые ступени, грязное окно подъезда, он уперся рукой в стену, готовый долбануть по ней, если дверь не откроется. На коричневой краске проступала вырезанная звезда, рядом с ней надпись: «Вика, я люблю тебя». Противно гудела лампочка над головой и тявкала во дворе собака.

В конце концов, щелкнул замок, Вика показалась в проеме. Она была в тонком длинном халате, влажные волосы, свитые в барашки, крутились над ушами и за спиной. Он остро ощутил тонкий аромат и подумал о страстных ночах, которые им предстоят, когда он сделает ее своей.